DagRock

Морвен обернулась на скрип двери, и на ее лице расплылась довольная улыбка.
- Компания собирается, эдж наск дурбатулук, - пробормотала она, следя за движениями входящего.
Кивнула в ответ, не разражаясь, как обычно, длинным эльфийским приветствием.
Все в сборе. Нехватает только её вечно где-то  пропадающей сестры.

Морвен поперхнулась элем, внимательно уставилась на человека в балахоне. В её глазах заплясали бесенята.
- Аи, старый хрыч, чтоб тебя!
Морвен расхохоталась и хлопнула своего визави по плечу, - спасибо за Яррист, - она отодвинула плащ, показывая меч.
- Выпьем за нежданную встречу старых друзей?
Не дожидаясь ответа, Морвен сделала знак трактирщику:
- Хозяин! Эля нам и чего-нибудь на закуску, - задумалась на миг, -  а хотя бы и пельменей!

- Дану всевластная, могу поклясться, в прошлый раз публика была благодушнее, - пробурчала Морвен, пододвигая к себе чарку, полную эля. Хлебнула, кисло улыбнулась трактирщику, выдохнула:
- Хороош...
'Из чего ж они его варят, в хвост и в гриву?' Морвен подперла щеку рукой и со скучающим видом принялась размазывать пальцем  коричневато-золотистую жидкость по столешнице.
'Скучно мне, ой скучно... Напиться что ли... Хоть раз за сотню лет?..'

Скальд - это все-таки призвание, а не работа. Петь в кабаках, в замках, на свадьбах, на праздниках урожая... Петь кому-то, кого часто видишь в первый раз и больше с ним не встретишься. Петь, зная, что струнный перезвон не забудут, если даже очень захотят. А ее, Морвен, будут помнить? Ведь в каждой песне ее смех, ее слезы, ее душа...
Даря эту лютню, Талиесин взял с нее молчаливое обязательство - петь так, как поет эта лютня. А может, даже лучше.

Морвен  осторожно  коснулась  струн,  потом  словно  задумалась  на  минуту,  и  запела:

Мили дорог без конца,
Крепости, лица людей -
Доля бродяги-певца,
Ставшая долей моей.
Ночь переходит в восход,
День переходит в закат -
Путь мой уходит вперед,
Нету дороги назад.

Песня, сказание, быль -
В годы минувшие взгляд.
Шепчет их строки ковыль,
Звезды, мерцая, звенят.
Дождь их мелодию льет,
Буйные ветры поют.
Песни - богатство мое,
Плата за хлеб и приют.

Правда для многих горька,
Я же вранья не пою.
Часто удар кулака -
Плата за песню мою.
Знаю я, как солона
Кровь на разбитых губах.
Это ничья не вина -
Это такая судьба.

Пусть за душой ни гроша -
Хватит и хлеба куска.
Только была бы душа
Вечно смела и легка.
Был бы на песню ответ -
Взглядом ли, взмахом руки.
Только б оставить свой след
В памяти, в душах людских.

В битве извечной со Злом
Песня острее меча.
Строки легенд о былом
Нынешней болью звучат.
Каждая песня - как бой.
Кровь на губах солона.
Это дано мне судьбой -
Души будить ото сна...

Эльфийка  оглядела  зал.  Последний раз  вздрогнули  струны,  и она  отложила  лютню.

Морвен решила, что пришло ее время. Она легко вскочила на помост, устроилась на табурете.
- Хей, господа! Я - Морвен, и в этот вечер моя лютня и мои песни к вашим услугам, - Морвен по-кошачьи мягко бросила ладонь на струны, - каноны моей профессии обязывают меня первую песню спеть для нашего хозяина, да славится его эль!
Эльфийка  глазами отыскала в толпе белоголового.
- Но Морвен должна сдержать слово...
Хитрая улыбка тронула ее губы.

Морвен осторожно водила рукой по струнам, вспоминая Талиесина и тот день, когда бард подарил ей эту лютню. Тогда ее расстроил этот подарок - лютня была старой и весьма 'потасканной', выгоревшей на солнце и потрескавшейся от мороза. Это потом Морвен заметила, что у лютни есть свой, особенный голос, который не забывается, будучи однажды услышанным. Смутная тревога вдруг кольнула ее сердце и пропала.
Морвен подняла голову. Лютня ждала песен.

Эльфийка грела усталую спину о камни, лениво следя за своими мыслями. Где-то рядом бродили строки ненаписанной еще баллады, о чем-то шептала лютня. Всю умиротворенную идиллию разрушил удар в дверь. Морвен подняла глаза, усмехнулась и опустила голову, скрестив руки на груди. Вот этому надменному субьекту она обещала первую песню. Правда, еще она пообещала в случае чего отходить его лютней да по светлой головушке. Так, на всякий случай.

У стойки скальд отбрасывает капюшон, обменивается взглядами с хозяином и, тряхнув  головой, садится неподалеку от камина, прислонившись к стене.
Морвен знает и трактир, и его хозяина, последний раз она была здесь несколько лет назад. Прислонив меч к ноге и устроив лютню на коленях, она склоняет вихрастую голову набок и чуть нахально улыбается всем сразу и никому в отдельности.
Морозный запах леса стирается теплом залы, скальд сливается с толпой.

Скрип тяжелой дубовой двери, тонущий в шуме зала, тихий стон холодных струн лютни.
Фигура в зеленом плаще, с лицом, закрытым капюшоном, бряцая тяжелыми сапогами, движется к стойке, ненавязчиво работая локтями. За спиной - меч в узорчатых ножнах и бережно завернутая в потрепанный холст лютня.
От фигуры веет свежим холодом и лесом, капюшон съезжает назад. Пришелец улыбается.